Диалектический монизм. Опыт элементарной системы изоморфных соотношений

Есть Одно, оно Все

Каждый миг вечен
Неразрушимо звено неразорванной цепи
Вечного совершения
В ней я живу и на самых далеких звездах
Вечной неугасимой и вездесущей жизнью
Только иной...
Вселенная существует во мне неотделимо
Как в шаровом зеркале весь Мир во мне отображен
Во мне содержится тот Мир беспредельный
В который исчезая я сам
Навеки включен
Вечен
каждый
миг

[…]

Вступление

Сложный, как нам представляется, извилистый путь развития жизни на Земле, от загадочного ее зарождения до наших дней, через бесчисленные поколения протистов, одноклеточных существ, от царства мира растений и животных тянулся к нам в течение сотен миллионов лет по общим для земли и неба законам, суть которых постепенно проясняется в нашем интеллекте.

Единые законы Природы, может быть единственный Закон, который стоит за всеми явлениями и вещами, представляется нам в виде неисчерпаемого многообразия загадочного Вселенной, загадочно отображенном в нашем сознании.

Мы не знаем конкретно, что следует подразумевать под словом «сознание», полагаем, что при неорганических взаимодействиях материи оно отсутствует. […]

Однако, зная множество различных проявлений материального мира, фундаментальные основы существования «мертвой» материи так же неясны, как и основы сущности материи «живой». […]

Основной вопрос о соотношении сознания и бытия, решение проблем гносеологии и онтологии может быть достигнуто только если к двум замкам тайн Природы ключ будет найден один общий. Но для этого необходимо, чтобы были преодолены очевидность примитивных представлений и примитивность представлений очевидности; если физиологическую ограниченность нашего недоразвитого отображающего аппарата мы будем и впредь переносить на многогранную протяженность отображаемого объекта, то диалектический синтез познанного не может быть осуществлен без противоречий.

Размышляя de rerum natura, о природе вещей, не следует, я полагаю, ожидать, что в результате этих размышлений будет получен исчерпывающий и окончательный ответ на все относящиеся сюда вопросы, хотя бы по той причине, что лишь ничтожная доля этих вопросов может быть нами сформулирована, и даже эта доля постоянно меняет свое смысловое содержание с появлением на них соответствующих ответов. Возможность возникновения вопроса сама вытекает из поразительно узких предпосылок.

Несмотря на все эти качественные и количественные ограничения, в миропонимании человека существует определенный прогресс. Начиная с тех времен, когда на первобытном уровне развития еще не возникали проблемы: ягода есть ягода, самка есть самка, какие тут вопросы? В борьбе за возможность удовлетворения голода и похоти, необходимых для сохранения себя и сохранения рода, стали возникать вопросы более сложные, решение которых превратилось в необходимость. Путь сознания шел через периоды покорности суевериям и наивных аналогий. «В начале был выхухоль, потом была грязная вода. Грязная вода попала в нос выхухоля, он все выплевывал попавшую ему в нос тину. Из этого образовался остров, потом материк и чистое море, так образовался весь мир» – гласит священный миф такулльеров.

Потом появилась гениальные догадки древних мыслителей об апейроне, о хаосе и энтелехипе, о полном и о пустом, о числе, как основе всего сущего, о циклической замкнутости космоса, о Хроносе, пожирающем своих детей, о Янусе, как единстве прошлого и будущего, о нирване и метампсихозе, о сферическом совершенстве симметричного Мира, учения о форме и содержании, феномене и ноумене, о борьбе добра и зла, Ормузда и Аримана.

Не прошло и пары тысячелетий, и мы уже имеем целый ряд теорий о природе вещей, правда слабо связанных между собой. Законы сохранения и симметрии, запреты, теория четности, вакуума и дырок, античастиц, виртуальных обменных фотонов, теории квант и относительности, гравитационного, электромагнитного и мезонных полей, космологические теории расширяющегося Мира и его тепловой смерти, онтологические и гносеологические теории солипсистов и объективистов – целые системы противоречащих самим себе и друг другу взглядов.

Учитывая, однако, что мы живем лишь в первой марке, наклеенной на копейку Джинса на обелиске Клеопатры, и что предстоит клеить марки до вершины Монблана, дозволено надеяться, что наступит время, когда все эти учения найдут свою правильную оценку и признание того преданного стремления, которое их двигало в поисках недоступной для них истины, а также будет отдано должное горячим спорам раввинов и монахов и рвению тупонаконечников и остронаконечников, в большой мере занимавшихся искажением и фальсификацией взглядов своих противников, нежели доказательной разработкой собственных мыслей.

Поэтому я решил записать некоторые свои соображения о природе вещей, в надежде, что они, в какой-то мере ускорят наступление того времени, когда мое учение так же будет излагаться рядом с прочими учениями о том, что в Начале был Выхухоль.

Введение

Действительность представляется нам как осознанный нами и окружающий нас со всех сторон необозримо большой в своей протяженности в пространстве и длительности во времени, бесконечный и вечный Мир, включающий в себя нас самих, маленьких существ, появившихся на одно короткое мгновение на великой арене бытия.

Вселенная – это скопление огромного числа галактик, состоящих из огромного числа солнц, перемещающихся на огромных расстояниях друг от друга в межзвездных просторах по законам небесной механики в космическом беспредельном пространстве, заполненном полями гравитации и излучения. Сами звезды состоят из бесконечного числа мельчайших частиц, перемещающихся с огромными скоростями относительно друг друга, претерпевая при этом различные, иногда мгновенные превращения. Разные вещества состоят из разных молекул, молекулы из разных атомов, атомы из нуклонов и электронов, ядра из множества элементарных частиц.

Исключительно редкостное явление в Природе – это жизнь, особое состояние мертвой материи, состояние, предопределяющее возможность появления сознания. Быть может оно существует и в других, далеких галактических системах, возникая и исчезая на остывших осколках космических катаклизмов.

В Природе нет ничего, кроме вечно меняющегося движения и вечно меняющейся формы существования материи, мир является «перпетуум мобиле», как в большом так и в малом, субатомный индетерминизм вливается в статистические закономерности и в упорядоченность детерминизма Макромира.

Человек-Я – продукт этого развития, в моем сознании и в памяти отображен Мир, включающий в себе меня самого, мое тело и мое собственное сознание.

Такое представление соответствует современному уровню философии и данным естественных наук, оно во многом удовлетворяет общим требованиям сохранения жизни и экономии мышления.

В нашем субъективном представлении мир разделен на две неравные, но существенно разные части: то, что есть «Я» и то, что есть «неЯ», они, вместе взятые, есть Все. Мир является фундаментальным образованием, включающем в себе полностью совокупность всего существующего, существовавшего и того, что будет существовать. В Мире содержится все, вне его не существует ничего ни в прошлом ни в будущем. Эта тотальность равнозначно с уникальностью Мира, есть Одно, Оно есть все.

Если в этом огромном круговороте материи можем локализовать среди превращений частей «не-Я» в эпохах и в просторах свою собственную персону, свое «Я», то где находится граница между «Я» и «неЯ», в пространстве и во времени? Должна существовать такая граница, отделяющая части целого от всего остального. Однако оказалось, что такие границы совершенно невозможно установить, ни в пространстве, ни во времени, несмотря на то, что я, очевидно, нахожусь здесь, в этой комнате, а не в соседнем помещении, не на Марсе или Сириусе, нахожусь сейчас, а не завтра и не в эпохе палеолита.

Свою персону я представляю состоящей из множества клеток, эти клетки состоят из молекул, молекулы из атомов, которые в свою очередь состоят из «элементарных» частиц. Мое тело целиком образовано из натурального вещества и является сложным квазистабильным конгломератом материи особой композиции. Однако, как известно, жизнь может сохраняться только при постоянном обмене веществ тела, установлено, что около 10% взрослого человека заменяется ежегодно, в течение пяти лет заменяется половина его тела, а по истечении десяти лет состав организма обновился полностью. Таким образом, разные клетки, находясь в разных органах, замещают атомы своих молекул в разное время, наше тело в известной степени больше похоже на радугу, через которую все время пролетают капли дождя, чем на дом, который состоит из одних и тех же кирпичей. Молоко, которое я выпил, еще не «Я», а переходя в мочевой пузырь оно уже не «Я»; вообще ничтожная часть пищеварения становится составной частью организма, большая часть которого является жидкостью.

Еще более сложным является отыскание второй, внутренней границы. В мое познаваемое тело включено и познающее начало, субъект «Я», для которого познаваемый объект является «не-Я». Где граница между познающим субъектом «Я» и познаваемым объектом «не-Я»? Когда субъект «Я» смотрит в зеркало, он видим там свое тело, свое лицо, видит познаваемый объект, но познающее начало, субъект там обнаружить не удается. […]

Если на сущность сознания, на отличительное различие между «Я» и «не-Я» в рамках современного уровня развития гносеологии нет удовлетворительного ответа, то, наряду с этим, или именно поэтому нет удовлетворительного ответа на множество кардинальных вопросов онтологии.

Механистическая точка зрения, которая предполагала, что все явления можно объяснить простыми силами, действующими между неизменными частицами, к концу XIX века потерпела полный крах. Появилось понятие физического поля, были сформулированы структурные законы, связывающие смежные события в пространстве и во времени.

Если в гносеологии не удалось установить границу между бытием и мышлением, то онтология не была в состоянии установить границу между веществом и полем. Квантовая механика установив прерывность поля, не в состоянии объяснить противоречия между квантовым и волновым аспектом света.

Само понятие о взаимодействии также является непонятным: мгновенное дальнодействие классической механики не имеет теоретического и логического обоснования и опровергнуто наблюдаемыми эффектами, а дальнодействие обменными квантами – виртуальными фотонами и мезонами – в той форме, в какой оно излагается, является лишь отдушиной.

[…]

Не имея приемлемого объяснения взаимодействия двух частиц, нет возможности построения теории взаимодействия многих тел, и таким образом ни макрофизика, ни микрофизика не имеют фундамента для создания единой теории материи.

Если материя неотделима от движения, и у нас нет ясного представления о материи, о веществе и поле, то у нас также не может быть ясного представления и о самом движении. Что такое «движение»? - этот вопрос является одним из самых древних парадоксов философии и до сих пор дан лишь формальный ответ на внутреннее противоречие существования и становления, на отличие нахождения предмета в каком-то определенном месте и прохождения предмета через это место. Если какая-нибудь вещь или воображаемая точка проходит через все места своего пути, тогда во всех точках своей траектории она находилась поочередно, следовательно, перемещение объекта, его пространственное движение состоит из вереницы последовательных местонахождений, из вереницы чередующихся состояний, по очереди в одной точке, потом в следующей, исчезнув в первой и т.д., т.е. движение нам представляется в пределе подобно перемещению на киноэкране: точка находится неподвижно в одной точке, потом она там исчезает и появляется неподвижно во второй. Но может ли быть сумма положений, полностью лишенных движения, тем, что мы называем движением? И с другой стороны, если материя неотделима от движения, то пока она неподвижна, она существовать не может, когда исчезла – ее нет, когда в таком случае она существует вообще? И если движение есть процесс исчезновения и появления, то куда материальная точка исчезает и откуда она появляется вновь?

В общем понимании движение обозначает изменение состояния, становление. Но и в этой форме наш мыслительный аппарат не в состоянии представить на экране познания само становление, переход из одного состояния в другое состояние, а только чередующуюся смену определенных состояний. Как бы предельно близким ни было одно состояние к другому, «становление» является нам по сути в виде последовательных статических форм существования, и в таком общем понимании движение есть сумма неподвижных, статических состояний, сумма неподвижностей.

В общем понимании всякое изменение состояния есть движение, пространственное перемещение есть лишь одна из его форм, старение, становление, перемещение во времени – другие его формы, причем пространственное перемещение явно связано с перемещением во времени, а старение, становление связаны с перемещением во времени неявно.

Передо мною качается маятник часов. В крайних положениях возвратного движения маятник полностью прекращает свое движение, чтобы разогнаться вновь. Качание маятника я снимаю киноаппаратом; последовательные положения маятника на киноленте отображены рядом, по длине ленты, они все присутствуют тут неподвижно в одинаковой мере. Но кадры все несколько смазаны: во время экспозиции маятник переместился, центр груза изображен не точкой, а черточкой. Увеличивая скорость съемки, все короче и короче длительность экспозиции, черточки становится все короче и короче. В пределе все они совершенно одинаковы, в пределе нет никакой разницы между точками крайнего, неподвижного положения и точками промежуточными. Они все стоят неподвижно, потом они по очереди мгновенно исчезают, чтобы тут же появиться рядом. Чем более тщательно будем анализировать кинематику движений маятника, тем отчетливее будет вырисовываться вырождение движения в сумму неподвижных положений скачкообразного исчезновения и появления.

Такое же положение получается при рассмотрении старения неподвижного объекта: последовательное чередование состояний вырождается в вереницу скачкообразно сменяющихся неизменностей, разделенных отсутствием всякого состояния, за предельно коротким существованием одного состояния следует его исчезновение, предельно короткое отсутствие существования, за бытием инобытие. Отсюда возникают трудности в понимании природы вещей, в том числе трудности понимания сущности движения – если «движение» происходит так, как оно было показано на киноэкране, то движение как таковое не существует вообще, есть только сумма неподвижностей. А если материя и движение неотделимы, то когда материальная точка появляется на экране ее нет, потому что нет движения, а когда она исчезает, ее нет, потому что она исчезла, потом вновь появляется неподвижно, спрашивается, - когда она, собственно, есть вообще?

В связи с таким положением возникает и такой вопрос. Реально существует то, что есть, чего нет, не существует. Прошлое, то, что было, уже не существует, будущее еще не существует. Существует настоящее. А что такое «настоящее»? Настоящее есть стык между уже несуществующим бесконечным прошлым, и еще несуществующим бесконечным будущим, настоящее – это не имеющая протяженности граница между двумя бесконечно протяженными несуществующими объектами. А тогда в чем заключается существование настоящего? В чем заключается реальность настоящего, реальность существующего, если в одномерном многообразии бесконечного ряда состояний граница между прошлым и будущим является иррациональной, так как ни прошлое, ни будущее не содержат настоящее как свою предельную точку?

[…]

В нашем понимании существование материи немыслимо при отсутствии ее движения, материя и движение неотделимы. Движение является фундаментальным атрибутом существования, поэтому мера движения должна быть неизменно постоянной, ничто не может существовать не совсем, и ничто не может двигаться не совсем. Мы выражаемся некорректно, когда говорим: «Рассмотрим материальную точку и выберем систему отсчета, в которой она покоится». Во-первых, материальная «точка» не может быть точкой, не иметь пространственную протяженность, а во-вторых, материальная «точка» не может остаться материальной, если она лишена движения, нет такой системы отсчета, в которой материальное образование могло бы покоиться. Но современная теория материи не содержит в себе обобщенную формулировку уравнений движения, а только уравнения пространственных перемещений, фазовые траектории не описывают динамику движения материального образования. Неудачное выражение «аннигиляция материи» некорректно дважды, во-первых, частица и античастица, превращаясь в фотоны, приобретают с их фундаментальной скоростью фундаментальный атрибут существования, а во-вторых, материя вообще не может быть ни сотворена, ни уничтожена. Когда два фотона превращаются в частицы, мы, по сути, допускаем их логическую аннигиляции, представляя при этом потерю фундаментального их движения.

В результате противоречий дуализма «частица-волна» вопрос распространения света остался нерешенным: как волна свет распространяется по фронту расширяющейся световой поверхности, а как фотон свет идет по траектории световой частицы. Тогда, в первом случае, как понимать возможность мгновенного поглощения данного кванта одним находящимся на большом расстоянии атомом: в момент взаимодействия противоположная точка сферы может находиться от поглощающего атома на удалении много миллионов световых лет, кроме этого, невероятно, что за время расширения световой сферы ни один атом не хотел иметь дело с этим квантом. Наоборот, надо считать вероятным, что любой из близлежащих атомов сразу поглотит свет, и осветить далекие предметы вообще невозможно. А во втором случае одинокий фотон, бегущий по траектории эйконала, взаимодействует с поглощающей частицей не обратно пропорционально квадрату расстояния, а независимо от расстояния, причем освещение близлежащих объектов маловероятно из-за раствора разделяющего их телесного угла.

Мы имеем трудности при рассмотрении стыка предельно малых отрезков длин и длительности, трудности возникают также при рассмотрении границ предельно больших величин. Квантовая механика изложена на концепциях существования в природе границ малого, космология не установила наличие таких границ в большом. Существует принципиальный взгляд на данный вопрос: «Мир бесконечен», но что следует понимать под этим высказыванием не может быть конкретизировано. Внешняя граница Вселенной неопределима в нашем сознании, а слова «бесконечно» и «вечно» лишены содержания, они ничего кроме множества парадоксов и апорий, тавтологически замкнутых в себе не содержат. При этом часто отождествляют топологическое понятие бесконечности с метрическим понятием этого слова, не имеющих ничего общего: замкнутость ансамбля не зависит от числа его элементов, даже пустое множество может быть открытым или замкнутым, маленькое колечко не имеет конца, имея небольшую длину своей окружности. Мы более или менее спокойно оперируем понятиями средних величин, находящихся между очень большим и очень малым, но наши представления о природе вещей, будучи практически приемлемыми в «среднем царстве», недостаточны для их применения за пределами той области, в которой они образовались, их надо дополнить новыми понятиями и представлениями.

Хронические и периодические кризисы теории познания и теории материи говорят о том, что в самом фундаменте их построения надо искать корень трудностей создания единой теории поля, вещества, познания – единой теории материи.

В течение тысячелетий весь объем человеческого познания поляризуется вокруг двух основных полюсов, двух фундаментальных проблем – проблемы бытия, онтологии и проблематики познания, гносеологии, две противопоставляемые или же параллельно трактованные области, ни их единство, ни их дополнительность не были доказаны, ни опровергнуты с позиций, которые служили истоками различных теорий. Плюрализм ноумена и феномена, при наличии всеобщей взаимосвязи всех явлений, не позволили построить диалектический синтез знания.

Если в течение тысячелетий самые разные учения трактовали данный вопрос из антагонистических позиций и противоположными методами, если ни материалистические ни идеалистические школы метафизическими и диалектическими методами не были в состоянии дать его решение, то можно предполагать что именно то общее, общепринятое, что есть в этих теориях, какое-то фундаментальное, совершенно бесспорное, очевидное, не подлежащее рассмотрению положение должно быть фундаментально ошибочным, исключающим построение непротиворечивого конструкта единой теории.

Все учения едины в фундаментальном предположении, что семиотическое содержание понятия «существования» эквивалентно понятию протяженности, все существует в пространстве и во времени, ничего не существует вне этих категорий.

На основании бесспорной очевидности нашего опыта, принимаем, что пространственная протяженность 3-мерна, и временная протяженность, длительность, время 1-мерна.

Очевидность нашего опыта может служить гносеологическим аргументом объективного существования осознанного, но из-за отсутствия фактов в нашем ощущении, восприятии и осознании не следует их отсутствие в объективной реальности. Осознанные нами свойства действительности могут быть действительными, но могут еще не исчерпывающими в определении неисчерпаемой многогранности вещей.

Вопросы изобразительной перспективы не могут, например, возникнуть у устрицы. Они возникают лишь смутно даже у народов, имеющих высокую духовную культуру. Так китайцы, египтяне и древние греки умели создавать изумительные по своей законченности скульптуры, но не справились с отображением пространственных форм на плоскость, в их рисунках отсутствует перспектива.

Предок дождевого червя, имеющий единственную прямую нервную нить в абдоминальной полости своего тела, имеет, по-видимому одномерное мироощущение. То, что впереди и то что будущее неотделимы друг от друга, так же как то, что позади неотделимо от прошлого. Эта прямолинейность лежит, в прочем, в основе всех появившихся в последствии усовершенствований нервной системы: не случайно, что попавшие ночью в луч прожектора мотылек, курица, заяц, корова, собака продолжают бежать прямолинейно от автомобиля, только обезьяна и человек отскакивают сразу в сторону. Впрочем, мы сами выражаемся: «если бы я знал, что нас ждет впереди!» или «слава богу, все это уже позади!», никогда не связывая подобные ситуации с правым или левым боком, или с направлением вверх-вниз.

Червь, по своей физиологической конституции может воспринять лишь определенное и ограниченное количество различных качеств собственного «Я» и окружающего его Мира, если эту информацию он вынужден втиснуть в одномерное отображение сущего – задача чрезвычайно сложная с философской точки зрения. Если бы у них были бы по этому вопросу суждения, то червь-идеалист заявил бы, что в мире нет никакого расстояния, существует только свое субъективное представление о чем-то необъективном, а червь-материалист твердо изрекал бы: «Мир одномерен, это доказывает мой опыт!», забывая при этом, что свой опыт и опыт других так же является предметом познания, как и само расстояние.

На экране киноленты демонстрируется документальный фильм о симпозиуме философов и физиков, обсуждающих эти вопросы. На плоском экране события даны в (2+1)-мерном отображении. Математическое описание событий на языке (2+1)-мерной формалистики связано с непреодолимыми трудностями. Перемещение в третьем, мнимом для (2+1)- мерного мира пространственном измерении неадекватно выражены проективным преобразованием углов и отрезков, метрика этих преобразований не однозначно определяет сохранение или изменение размеров, приближающихся или удаляющихся предметов. Тем не менее, глядя на экран с некоторого расстояния под не очень острым углом, нам нетрудно перекодировать ее информацию на язык наших (3+1)-мерных представлений.

Представим себе теперь, что на нашем киноэкране каким-то чудом, по велению доброй феи, персонажи кадра приобрели полное сознание. Для людей, находящихся в плоском экране в (2+1)-мерии свой экранный мир представляется совсем не таким, каким его видим мы, стоящие вне его. Для них обе координаты пространственной протяженности даны в предельном ракурсе, все лучи, входящие в «Я» вырождены в гиперкомплексные точки, пространственное «рядом» им дано как совмещение, с возможностью последовательно, время подобно, занять различные позиции. Для них протяженности имеют своеобразное (1+1)-мерность, включающую в себя неразрешимые противоречия. Возможные построения, создаваемые в рамках рациональности, носили бы чисто феноменологический характер, их аксиоматика предопределила бы несовместимость истинных суждений.

Наличие двух пространственных измерений для погруженного в экран субъекта не представляется в виде их произведения, дающее площадь, для него они существуют в виде суммы (х+у), есть вверх и есть расстояние в сторону, которые включают в себя понятие – есть поверхность. В этом отношении существует глубокое различие также между «Я» и «не-Я», представляемых экранными персонажами и нами: в (1+1)-мерном ракурсе сознания. Экранное существо может ощущать и осознавать одновременно боль и в левой и в правой руке, независимо от того, стоит оно лицом к нам или боком, в то время как «не-Я» будет отображаться при таком «повороте» измененным по существу. Философы идеалисты экранного мира, быть может, назвали бы это внутреннее «двумерие» «душой» или «духом» субъекта. Их противники утверждали бы, что объективной реальностью является лишь то, что материально воплощено на экране, чего нет в Нем фактически, то не существует вообще и является лишь идеалистическим воображением. Они, быть может, упорно настаивали бы на истинности такого суждения, подтвержденного своим бесспорным и очевидным опытом, несмотря на то, что все их учения представляли бы лишь переплетение сплошных парадоксов и апорий. Они конструировали бы различные правила, запреты, принципы, законы, чтобы объяснить явления одной категории, другие законы для объяснения других категорий, но не имели бы возможности выпутаться из порочного логического лабиринта, определенного порочностью исходной концепции их построений.

На самом деле, если экранный субъект повернулся лицом, то у него имеется два глаза и два уха, если он повернулся в профиль, то у него нет второго глаза и нет второго уха – нет материально, объективно, исчез фактически из физической действительности экрана. А потом они появились вновь, непонятно – откуда появились? куда исчезли? Более того, в экранном мире реально существует поверхность лица, платья, собеседников, фасада дома и фактически, объективно отсутствуют сердце, легкие, мозг как своего собеседника так и собственные; чем тогда дышат, мыслят эти существа, если не существует в материальном мире экрана ни сердце ни мозг?

Мыслителям экранного мира необходимо преодолеть два барьера: во-первых, осознать тот гиперкомплексный ракурс, под которым они воспринимают мир, овладеть операцией векторного умножения кроме суммирования, перейти от линейных представлений к понятию поверхности, а во-вторых осознать, что кажущееся (1+1)-мерие есть отображение (2+1)-мерного экрана, которые сам есть только сечение, реальность которого не исчерпывает многогранности существования.

Нам, людям (3+1)-мерного мира, считающимся погруженным в (3+1)-мерие, положение несколько более льготное, мы можем конструировать представления, охватывающие более широкие области без грубых противоречий, которые с самого начала затормозили бы дальнейшее мышление. В частности мы в состоянии представить себе (в отличие от экранных существ) две поверхности, лежащие одновременно рядом, а также поверхность, перпендикулярную к ним или находящуюся позади экрана, мы можем также понять, что увеличившийся вид предмета иногда обозначает не его физический рост, а приближение к нам, мы можем понять, что скрываясь за горизонтом, Солнце не исчезает из физического мира.

Некоторой иллюстрацией той сложности логической ситуации, к которой ведет димензиальная недостаточность может служить следующий пример. Для отображения шахматной партии достаточно (2+1)-мерное многообразие, вереница последовательных образов шахматной доски с различными положениями фигур на ней, как это делается на табло турнира или в иллюстрациях этюда.

Число измерений димензиального ракурса определяется субъективными параметрами записывающего устройства, отражающего в себе объективную реальность взаимодействия с «наблюдаемым» объектом. Однако из реальности взаимодействий не следует их единственность, объективная действительность может иметь множество таких свойств, которые данный «измерительный» аппарат не регистрирует, данное познающее устройство себе не представляет. В приведенном выше примере идеалисты (1+1)-мерия могли бы утверждать, что шахматная доска вообще не существует объективно и является лишь плодом воображения духа, при этом метафизик утверждал бы, что первая черта белая неизменно, вторая черная и поэтому тура имеют возможность делать ходы, а такая фигура как офицер, перемещающаяся только по одноцветным полям, вообще немыслима. Наивный диалектик утверждал бы, что первая черта, на основании сложного анализа происходящих ходов, должна быть и белая, и черная, а вторая и черная, и белая, устанавливая концепцию единства противоположностей. Все это доказывалось бы доводами, носящими мучительно искусственный характер до тех пор, пока они придерживались бы того ложного положения что действительность (1+1)-мерна, на том основании, что в их познавательный аппарат она отображена (1+1)-мерно.

Все построения, как логические, так и физические, все учения и теории будут ложными, если снятие противоположений, которые порождены димензиальным ракурсом отражения в процессе познания действительности, если попытка раскрытия противоположений будет производиться в рамках и на димензиальном уровне первичного восприятия, без переработки их в объеме объективно действительных измерений, физически не воспринятых нами на данном уровне физиологического развития человека.

Трехмерность пространства и одномерность времени являются некоторыми объективными атрибутами реальной действительности, но такая их размерность, отображенная в нашем сознании, не охватывает все существующие категории димензиальности материи. Дальнейший прогресс человеческого познания будет связан с овладением понятий димензиального расширения отображения объективной реальности.