Кукушка

#Журналист - созидатель будущего

Кукушка

Леонтьева Анастасия Александровна

Я умываю лицо обжигающе ледяной водой. Капли, словно январские сосульки, колют меня в розовую упругую щеку. Пускай река смоет мои желания, оставит во мне чистое, исконно-человеческое.

Я открываю глаза, веки тяжелы от холодных влажных ресниц. Смотрю –передо мной Березовка, река, что на северо-востоке от Перми. Течение бешеное, словно само время тянет за собой воду. Вода ударяется о валуны и камни, образуя пышную пену.

Сосны. Сколько им лет? Сто? Двести? Высокие, строгие, они упираются в дымные облака. Облака сегодня низкие. Точно будет дождь.

– К дождю тетерев плачет, внучка, - заметил дедушка, заряжая ружьё. Надо бы до темноты успеть до скалы дойти, там и палатку поставим.

Крупные, аккуратные ладони дедушки нежно зарядили ружьё, помогли рюкзаку подняться на плечи и позвали меня за собой, вглубь тайги.

– Кукушка-кукушка! Сколько жить мне осталось?

«Угу-угу-угу...»

– Три года, значит, старику ещё можно на охоту ездить. Ну, Настя, поохотимся ещё!

– Дедушка, тебе-то уж точно о смерти говорить не сейчас.

– А в жизни всё внезапно бывает. Вот был человек, и вдруг раз – и нету его.

– Не бывает так.

Мы идём вдоль широких подгорков. Здесь начинаются Уральские горы. Где-то среди этих забытых людьми, но не Богом, пещер запряталось жилище Медной горы Хозяйки. Там хранятся её малахитовые сокровища, янтарь, яшма и прочие самоцветы. Вот бы хоть раз взглянуть на её богатства, прикоснуться к этой кладези нашей богатой уральской культуры. Наверняка Бажов тоже здесь был. Только увидев эту девственную природу, можно сочинить такие сказы, вбирающие в себя...

Ба-бах!

...вбирающие в себя всю суть, весь смысл и жизнь уральских краёв.

– Рябчик, внучка! Снова рябчик. И где ж глухари-то в этом сезоне?

Охота – дело тонкое. Грань между убийством и традициями хрупка. Дедушка никогда не был тем охотником, который убивает напрасно или ради забавы. Его охота – это культура, но не убийство. Он никогда не поднимал руку на спящего зайца или на детёнышей лесных животных.

Вдали чуть виднелось небольшое поселение. Похоже, Всеволодо-Вильва. Маленькие деревянные домики и яркий свет внутри. Наверное, вот в такой хиленькой избушке сидит сейчас Борис Леонидович и пишет свой пророческий роман.

– Вот, внучка, скажи мне, почему "Доктора Живаго" не относят к числу романов-эпопей? Одно только раздолье уральских краёв обширно в нём так же, как широка в произведении Толстого битва под Аустерлицем или метание Мелехова в «Тихом Доне».

Со свечой Пастернак сочиняет, вдохновлён морозным августовским вечером.

Темнело. Мы приближались к скале. Высокая, устранившая свой пик к луне, она казалась непреступной крепостью, и только нам с дедушкой она поддалась. Мы не разбойники, мы–дети природы.

Звёзды в уральских землях особенно прекрасны в августовское время. Отчётливо видны они среди большого синего океана-неба, будто балетные примы на тёмной сцене оперного.

– Дедушка, через неделю «Лебединое» дают.

Мы спим, и нам снится наш сад. Яблоневый сад с небольшой оранжереей и душистой баней. Мама с бабушкой, наверное, собирают дубовые листья, пока мы здесь, на охоте. Сейчас сезон соленьев – листьями надо запасаться.

Просыпаемся от гудка электрички. Или нам показалось? Железная дорога далеко. Это знак, как три возгласа кукушки, пора возвращаться.

-Настя, пора отпустить и возвращаться.

Это была последняя поездка на охоту. Спустя три года дедушки не стало. Права была кукушка. И дедушка тоже был, как всегда, прав – всё в жизни бывает внезапно.