Цивилизационный проект - "ЭРА"

ЭРА — экспериментальный расчётный алгоритм

К вопросу о необходимости ускорения перехода к новой общественно-экономической формации.

ВВЕДЕНИЕ

Валдайские тезисы Президента России об «исчерпанности существующей модели капитализма», воспринятые и интерпретированные многими как признание им справедливости марксистских постулатов о конечности данной экономической модели, полноценным признанием президентом неизбежного коллапса капитализма, разумеется, не являются.

Президент признал несостоятельность лишь той либеральной, а по сути, неоколониальной формы этой общественно-экономической формации, которая требовала постоянного сокращения государственного участия в непосредственной экономической деятельности, и которую идеологи глобализации посредством экспансии международных финансовых институтов сделали (после распада СССР и гибели социалистической системы) общемировой парадигмой.

Своим заявлением Владимир Путин не только запустил общественно-политический дискурс, с вектором на ревизию правил функционирования мировой системы разделения труда, но и актуализировал работу дискуссионных клубов и концептуальных групп, доклады которых и исследования посвящены выходу из мирового системного кризиса через переход к новым формам хозяйствования.

К их числу относится и лаборатория «Точка сборки» Фонда поддержки социального развития «Аврора», ядро которой было сформировано ещё в 2016 году в рамках проработки другой так и не реализованной президентской инициативы по формированию «общего пространства цифровой экономики» стран азиатско-тихоокеанского региона.

В разработке единой среды цифрового взаимодействия, основанной на новой этике доверия экономических субъектов, мы и видим ответ на большинство вызовов современности.

Авторский коллектив Национального проекта ЭРА признаёт неизбежное мировоззренческое несовершенство представленной концепции. Специфика и сложность описания ключевых неразрешимых проблем капиталистической модели, не говоря уже о смелости формулировать образ будущей общественно-экономической формации, заключаются в двух неочевидных для обывателя обстоятельствах:

Во-первых, любая мировоззренческая система неизбежно содержит неразрешимые предположения или то, что не доказуемо и должно приниматься как допущение.

Во-вторых, логическая полнота любой системы аксиом попросту не может быть доказана в рамках этой же системы.

Данные выводы подразумевают принципиальную невозможность сформировать непротиворечивую доказательную картину мира, которая отвечала бы и критериям полноты, и критериям истинности. Иными словами, любая мировоззренческая концепция, претендующая на целостность, будет либо неполна, либо противоречива.

Эти обстоятельства и побудили представить концепцию проекта в формате древовидного списка, в котором каждая законченная мысль будет пронумерована. Для чего это сделано…

Во-первых, для простоты прослеживания логических цепочек и неизбежных, в свете вышеупомянутых обстоятельств, их разрывов.

Во-вторых, как следствие из первого, для удобства заполнения этих разрывов и/или внесения изменений/дополнений в уже существующие системы доказательств в ходе открытых дискуссий.

Работа сознательно представлена авторами в открытой незаконченной форме, достаточной для комплексного понимания, но требующей дополнения и уточнения разделов, обозначенных маркером [ожидает публикации].

Концепция представляет собой обобщающую компиляцию взглядов на мир группы независимых исследователей — геологов, кибернетиков, философов — практиков и теоретиков, озадаченных вопросами поиска путей выхода из мирового системного кризиса и будущего мироустройства.

Отличительной чертой данной работы, помимо её комплексности и научной обоснованности, является то, что она не только содержит в себе ответы на ключевые вызовы современности, но и предлагает конкретные способы их имплементации, т.е. является полноценной дорожной картой для воплощения этих идей в жизнь.

В концепцию включены размышления и выводы:

Азарова Николая Яновича, Андрианова Александра Александровича, Богданова Александра Александровича, Боглаева Владимира Николаевича, Васадзе Левана Шиоевича, Ведуты Елены Николаевны, Ведуты Николая Ивановича, Вернадского Владимира Ивановича, Галушки Александра Сергеевича, Гашо Евгения Геннадьевича,  Гельмана Моисея Мееровича, Глазьева Сергея Юрьевича, Голомолзина Сергея Ивановича, Голубовского Дмитрия Олеговича, Гурдуса Александра Оскаровича, Девятова Андрея Петровича, Делягина Михаила Геннадьевича, Ефремова Ивана Антоновича, Зиновьева Александра Александровича, Зиновьевой Ольги Мироновны, Катасонова Валентина Юрьевича, Китова Владимира Анатольевича, Корнеева Валерия Валерьевича, Лепехина Владимира Анатольевича, Марцинкевича Бориса Леонидовича, Мухиной Ирины Константиновны, Ниязметова Артура Камиловича, Окулова Максима Олеговича, Отырбы Анатолия Аслановича, Пастухова Александра Владимировича, Паршева Андрея Петровича, Полеванова Владимира Павловича, Промысловского Валерия Исааковича, Рычкова Кирилла Викторовича, Савельева Сергея Вячеславовича, Серебрякова Сергея Александровича, Спицына Евгения Юрьевича, Фурсова Андрея Ильича, Хазина Михаила Леонидовича, Чеснокова Андрея Николаевича, Школьникова Андрея Юрьевича, Щербакова Андрея Владимировича, которым лаборатория «Точка сборки» выражает искреннюю признательность за неоценимый вклад в развитие общественно-экономической мысли и укрепление веры в то, что решение проблемы пределов роста есть, оно доступно и реализуемо, а единственный ресурс, необходимый для его воплощения, — это способность глубинного государства начать жить в будущем уже сейчас. Будущем, участие в конструировании которого мы и предлагаем данной работой.

НОВАЯ ЭРА

Последующие главы данной концепции описывают угрожающую природу глобальных кризисных процессов, их механизмы, сценарии развития и наиболее вероятные последствия бездействия элит.

Всё нижеизложенное следует рассматривать сквозь призму магистральных выводов данной работы, а именно:

Войну не остановить;

Россия вместе со всем миром находится на стратегической развилке, где, с одной стороны, цивилизационный откат и вымирание значительной части населения, а с другой, безболезненный, но пока маловероятный переход в новую общественно-экономическую формацию;

Россия является единственной страной, самодостаточной настолько, чтобы осуществить такой переход независимо от других стран через запуск национальных программ освоения территорий и возврат к социо-кибернетическому моделированию экономики.

Под моделированием подразумевается не только и не столько планирование непосредственно хозяйственно-экономической деятельности, сколько матрица новой этики доверия между её субъектами, работу над алгоритмами которой и ведёт лаборатория «Точка сборки».

Использование подобной системы не просто предполагает постановку государством любых долгосрочных целей и выход на любой уровень всеобщей социальной защищённости, она, в буквальном смысле, позволяет на дистанции в поколение сконструировать новое солидарное общество.

Отталкиваясь от принятия, что глобальной целью (национальной идеей) любого государства должно быть стремление к созданию и расширению среды, наилучшим образом обеспечивающей раскрытие в человеке всего потенциала творца, авторский коллектив Проекта сохраняет убежденность, что ресурсное и инфраструктурное освоение русских территорий должно стать тем вызовом, которого достоин человек новой эпохи.

Как цивилизация мы должны прийти к положению, когда источником смыслов, определяющим цели и задачи государства, в целом, и кибернетического моделирования, в частности, будут не партии или правительства, а академии наук и национальные институты развития Человека.

Необходимым условием для реализации Проекта ЭРА является разработка новой безопасной операционной среды, на базе которой и будет осуществляться моделирование.

Мы убеждены, что разработка суверенной цифровой среды нового поколения требует немедленного запуска. Все необходимые компетенции для этого у нашей лаборатории есть, требуется лишь постановка задачи на государственном уровне.

Любое промедление повлечет за собой перегибы, которые будут неизбежны при запуске проекта в период усиливающейся хаотизации и ожидания глобальной войны.

Система, построенная на принципах кибернетической солидарной экономики, позволит создать условия, при которых большинство игроков будет заинтересовано в обеспечении и масштабировании инфраструктурных проектов в противовес усилению ВПК.

Разработка системы позволит минимизировать потери и заложить прочную основу для прекращения военных действий во всём мире.

КАРТИНА МИРА

Неоколониализм и пираты XXI века

Колониализм — политическое, экономическое и духовное порабощение стран, как правило, менее развитых в социально-экономическом отношении, господствующими классами эксплуататорских государств. Чаще всего это понятие применяется к эпохе монополистического капитализма, когда завершен территориальный раздел мира и сложилась колониальная система империализма. Термин «колониализм» используется также в значении «колониальная политика». [Большая Советская Энциклопедия]

Политика современного нео~колониализма проводится через прямое или скрытое навязывание государствам-жертвам правовых, экономических и культурных норм транснациональной финансовой метрополии, осуществляемое, в том числе, и военным путём.

Контроль за их соблюдением осуществляется через международные финансовые институты, лоббирующие интересы метрополии как посредством официальных рекомендаций, исполняемых независимым от государства Центральным банком и/или национальными правительствами в рамках тех или иных соглашений, так и через своих агентов в парламенте и министерствах, а также интеллигентуру в информационной среде зависимых государств.

Подобное лобби внутри государства принято называть «пятой колонной». Именно эта социальная группа, включающая в себя как разночинных дворян, так и их свиту, и обеспечивает последние три десятка лет неэквивалентный обмен наших природных и человеческих ресурсов в пользу метрополии, порой ради банального сохранения своих привилегий, в том числе и коррупционных.

Коррупция в странах периферии насаждается искусственно и остаётся крайне устойчивым социальным явлением, используемым как один из наиболее простых и эффективных инструментов контроля над чиновниками местных администраций.

Важным дополнительным признаком колонии является переток коррупционных денег на счета офшорных зон, подконтрольных метрополии.

Колониализм как явление присутствовал в различных формах во всех общественно-экономических формациях, но стремительное развитие капитализма сделало колонии обязательным условием долгосрочной устойчивости метрополии.

За последние сто лет колониализм претерпел значимые изменения и обрёл формы, позволяющие эксплуатировать подчиненные территории скрыто и более эффективно.

Главным инструментом этой эффективности является международная денежно-финансовая, а по сути, мировая долларовая система, устанавливающая правила функционирования для всей мировой экономики.

Колониализм явление объективное. Капиталистический механизм всегда работает на укрупнение капитала, концентрацию монопольного контроля и сокращение центров перераспределения конечного продукта.

Колония необходима системе для расширения пространства перераспределения. Экстенсивное расширение капитала требует распространения правил его оборота на всё новые территории.

Решающим фактором всегда оказывается вопрос рентабельности. Экстенсивное развитие — через расширение рынков сбыта и увеличение отдачи от вложений, связанных с созданием продукта или технологии, — становится более доходным.

Масштаб этой выгоды определяется степенью колонизации каждой отдельно взятой страны, но, по закону о концентрации капитала, большая часть прибыли неизменно и неизбежно направляется в итоге в центр капиталистической системы.

Попытки возникновения любой конкуренции подавляются как с помощью больших по масштабу корпораций (ТНК) и более технологичных продуктов, так и посредством лоббистских возможностей, обеспечивающих государственное регулирование в интересах метрополии.

С развитием фиатных денег ТНК получили доступ и к дешёвым деньгам, и даже к части сеньоража от создания таких денег. Расходы современных ТНК сопоставимы с годовыми бюджетами целых государств, а их совокупная мощь заставляет учитывать их интересы даже сверхдержавы.

Для углубления финансовой эксплуатации и усиления контроля во второй половине ХХ века в колониях стал активно использоваться механизм создания искусственного долгового бремени через организацию заведомо неэквивалентного обмена технологиями и ресурсами в рамках различных «соглашений о разделе продукции».

По глупости или в ожидании «высокой отдачи от долгосрочных инвестиций», от жадности неизвестного чиновника или группой лиц по предварительному сговору, но в рамках очередного кабального соглашения всю номенклатуру, связанную с извлечением природных ресурсов — от специальных машин для их добычи и переработки, до строительного оборудования и инфраструктурной техники, равно как и сами инжиниринговые и консалтинговые услуги, — колониальные правительства закупают у своих же «партнёров», в кредит, по завышенным ставкам и ценам, причём даже если отрасли с соответствующими компетенциями в этих странах были.

Как осуществлялась государственная экспертная оценка таких соглашений можно оставить за скобками, но их закономерным итогом становится положение, при котором национальная промышленность умирает, государство становится должником, а международные корпорации получают возможность вывозить из страны полезные ископаемые практически бесплатно.

Механизмом удержания жертвы является МВФ, который для покрытия платежей по уже выданным займам «стабилизирует» экономику зависимой страны новым кредитом, увеличивая её долговое бремя и политическую безропотность.

Но если в начале процесса новой колонизации переток доходов обеспечивал развитие метрополии, ее культурное, промышленное и интеллектуальное лидерство, то в наше время этого не происходит. Метрополия перестаёт концентрироваться исключительно на вывозе сырья и всё больше ориентируется на импорте промышленных товаров и высококвалифицированных кадров.

Фокус внимания метрополии направлен на работу глобальных финансовых механизмов, торговых правил, законов и международных соглашений, обеспечивающих бесперебойный переток в метрополию материальных и нематериальных активов, что неизбежно погружает её в зависимость как от промышленного производства, так и от системы образования стран-доноров.

Если в XIX веке Британская Империя обладала лидерством в финансах, промышленности и интеллектуальном развитии, то гегемон начала XXI века, США, удержали лидерство лишь в финансово-правовой сфере.

Китай сосредоточил в своих руках «контрольный пакет» промышленности, и уже США в рамках глобального рынка производства товаров, по сути, являются колонией Пекина, в то время как Пекин смертельно зависит от рынков сбыта китайской продукции в США и ЕС.

Интеллектуальное лидерство также становится размыто. При всех вопросах к текущей системе образования, даже Россия по целому ряду направлений поставила в зависимость от решений наших инженерной, математической и научной школ крупные корпорации метрополии, не говоря уже о демонстрации интеллектуального лидерства через новейшие системы вооружения и достижения нашей атомной промышленности.

Лидерство стран стало настолько размытым, а взаимозависимость государств возросла настолько, что её масштаб в полной мере уже не осознаётся ни политическим руководством отдельных стран, ни бенефициарами финансовой метрополии.

Рассматривая глобализацию, а по сути, вестернизацию, как скрытую форму агрессии коллективного Запада, направленную на закрепление неоколониальной системы управления, следует также отметить, что не последнюю роль в сценарии управляемого хаоса играют и транс-национальные корпорации, активно стремящиеся выйти из под странового надзора и используемые метрополией для подминания под себя национальных правительств.

Объективные механизмы конкуренции (борьбы за ресурсы) и глобальная взаимозависимость экономических субъектов привели мир к кризису колониального развития. Наблюдается буквальное повторение ситуации колониальных войн прошлых столетий — за сферы влияния, контроля и сохранение метропольного статуса.

Принципиальное отличие от прошлых исторических примеров состоит в том, что капитализм достиг пределов экстенсивного развития, а всеобщая связность общества не позволяет военным путем разрешить накопленные противоречия без непоправимых последствий для сохранения цивилизации.

Итогом этого тренда будут либо большая война с фатальными для всей системы последствиями, либо переход в новую систему отношений между экономическими субъектами.

Проект ЭРА решает задачу перехода в новую систему отношений.

Кризис конца капитализма

Вероятность найти плотника или слесаря в маленькой деревне невелика. Рынка сбыта их продукции/услуг там нет, и прокормить семью они попросту там не смогут, или же их работа будет связана с неизбежностью большого количества разъездов, что автоматически увеличивает издержки и либо делает себестоимость их работы менее конкурентной, либо обрекает их на снижение цены в ущерб семейному достатку.

В крупном же поселении Вы без труда найдете и слесаря, и плотника, и ветеринара, ибо чем больше потребителей (рынок сбыта) в посёлке/городе/стране (системе), тем большим количеством профессий (специализаций) владеют их жители (углубление разделения труда), и тем шире спектр представленных там производств.

Современная модель экономики (алгоритм экономического роста) — это модель углубления разделения труда, локомотивом которой является научно-технический прогресс (НТП).

Появление в своё время мануфактур (разделение труда), а затем и фабрик (механизация) оказало положительное влияние на повышение производительности труда и, как следствие, на рост самого производства, но значительно увеличило производственные риски, ибо по мере углубления разделения труда производитель вынужден встраиваться во всё более длинные и, как следствие, всё менее просчитываемые производственные цепочки.

Чем сложнее конечный продукт, тем выше в нём добавленная стоимость, и тем от большего количества поставщиков зависит их производитель. Равно как и новому поставщику комплектующих становится всё сложнее встроиться в уже существующие на рынке хозяйственные связи.

Очевидный вывод, который первым сделал ещё Адам Смит и развил в своих работах Карл Маркс, заключается в том, что в замкнутой системе — при ограниченной численности потребителей — глубина разделения труда определяется ростом производственных рисков, а значит имеет свой предел и рост экономики в целом.

Поскольку риски производителя постоянно растут, процесс экономического развития сводится к вопросу, какие инструменты можно использовать для снижения этих рисков. Каждый из этих инструментов порождает свои затраты на их работу, забирая часть положительного эффекта от углубления разделения труда.

Первый и наиболее простой из них — это кредит, в рамках которого заемщик принимает значительную часть рисков на себя.

Снятие запрета на ссудный процент, частичное резервирование и появление кредитного мультипликатора дали стремительное ускорение промышленного развития, но, как следствие, ускорили и приближение пределов роста самой экономики.

В угоду экономическому росту были сняты ограничивающие капитал этические и культурные «печати», — по сути, был оправдан порок, что и привело человечество к неизбежному цивилизационному кризису.

Появление такого явления как центробанки — это уже инструмент снижения рисков самой банковской системы, так как на определенном этапе компенсация банками рисков производителя приводит к тому, что процентная ставка становится настолько высокой, что кредиты попросту перестают брать.

Второй инструмент снижения рисков производителя — это расширение рынков сбыта. Первая и Вторая мировые войны явились, в частности, прямым следствием невозможности в рамках технологического уклада того времени дальнейшего расширения существующих на тот момент технологических зон.

После крушения СССР капиталистическая система совершила своё последнее возможное расширение и, поглотив пространство бывшего соцлагеря, стала глобальной.

Начиная с кризиса 2008 года её «расширение» происходит лишь за счёт эмиссионной накачки и образования всё новых финансовых пузырей, неизбежная судьба которых— схлопывание с крушением иллюзий, надежд и уровня жизни.

Пределы роста экономической системы как единого глобального рынка ограничены еще одним значимым фактором. Для получения конечного продукта в условиях разделения труда требуется и обратный процесс — агрегация (объединение) отдельных производств и/или услуг в единую цепочку создания конечного продукта.

Чем длиннее цепочка, тем больше возможных вариантов её составления, выше риски и дороже процессы управления. Процесс поиска производителем оптимальных коопераций становится, как следствие, всё дороже и дороже.

На переговоры, заключение и обеспечение сделок, оценку доверия и рентабельности различных партнерств уходит огромное количество человеко-часов опытных торговцев, руководителей и владельцев бизнесов. Это так называемые транзакционные издержки. Чем длиннее цепочка до конечного продукта, тем выше доля транзакционных издержек в его цене.

Наступает момент, когда выгода от дальнейшего углубления разделения труда становится заметно меньше роста издержек, необходимых для обеспечения процессов координации и компенсации растущих рисков.

Дополнительно возрастает роль и цена для экономики системы институтов, которая обеспечивает доверие между участниками взаимодействия. Это эмитенты денег, рейтинговые и консалтинговые агентства, цифровые платформы, логистические и страховые компании и пр.

В итоге цена кроссовок на фабрике в Китае может быть 2 доллара, и те же самые кроссовки на полке магазина в США будут стоить 200 долларов.

Большая глубина разделения труда формирует и большую неустойчивость взаимоотношений в условиях рыночной конкуренции. Соответственно, одной из немногих гарантий для долгосрочного выживания компаний может быть лишь монопольное положение на рынке.

Компании, которые не выстроили монопольного положения в определенном секторе, рано или поздно проходят процедуру банкротства или поглощения более крупной компанией.

Поэтому, в частности, правительство СССР обладало монополией на всю внешнюю торговлю, что позволяло ему успешно отстаивать экономические интересы советского государства в среде международных олигополий и картелей.

Отметим, что социалистическая модель (планирование) управления экономикой, с общественной собственностью на средства производства и запретом на частное присвоение доходов от ссудного процента, проблемы пределов роста экономики не решала, а лишь обеспечивала более справедливое распределение благ, что в свою очередь предоставляло возможность экономической системе «остановиться» в своём развитии без ущерба для межотраслевого баланса и уровня жизни.

Более точно, проблема решалась, но лишь до момента пока Госплан был в состоянии проводить количество итераций, соответствующее объёму номенклатуры и мог обеспечивать сходимость плановых расчетов до необходимой степени точности.

По мере роста номенклатуры и глубины разделения труда сложность расчетов возрастала и требовались всё новые, недоступные (а точнее, доступные, но неоценённые в должной степени и, как следствие, непроработанные) на тот момент, цифровые подходы к координации народно-хозяйственного комплекса.

Вопросы внедрения АСУ (автоматизированные системы управления) и экономической кибернетики стали критическими для устойчивости советской системы.

Капиталистическая же модель, исключающая централизованное планирование, в рамках которой ссудный процент, страхование рисков и инновации перманентно откачивают из системы оборотные средства, лишь увеличивая долг, взятый производителем у будущего спроса, безболезненно для уровня жизни населения остановиться уже не может, последствия чего мы и переживаем в последние десятилетия.

Совокупность этих причин и порождает тот негативный эффект, при котором социальное расслоение в буржуазном обществе — когда богатые становятся всё богаче, а бедные всё беднее — только нарастает.

Это и привело Маркса к логике, что главное противоречие капитализма — между трудом и капиталом — выраженное в отчуждении работника от результатов его труда и стремлении производителя сократить издержки за счёт снижения оплаты труда, и приведёт на определенном этапе своего развития к ситуации, когда беднеющий пролетариат достигнет той критической массы, которая неизбежно систему и обрушит (пролетарская революция).

Кризис сложности

Кибернетический закон необходимого разнообразия, сформулированный Уильямом Россом Эшби, гласит, что разнообразие управляющей системы должно быть больше или равно разнообразию управляемого объекта.

Если этот закон нарушается, то элиты теряют способность осознанно и эффективно управлять, что автоматически ставит под сомнение их власть, влияние и привилегии.

Понимание его сути и побуждает управляющий класс искать выход из кризиса сложности через монополизацию и упрощение управляемой системы, т.е. сознательную примитивизацию (стандартизацию) общества и сокращение численности населения.

Для понимания текущих процессов важно понимать следующее: текущая экономическая ситуация характеризуется падением эффективности капитала, а высокая степень мирового разделения труда формирует неизбежность роста ошибок в управлении инвестиционным процессом.

Расширение и сокращение производственных мощностей происходит или несвоевременно, или не в необходимом объеме.

Чем меньше уровень единой координации экономической системы и выше уровень индивидуальной свободы субъектов экономической деятельности, тем выше скорость накопления частных управленческих ошибок, порождающих рост структурного дисбаланса.

В таких условиях единственная форма организации производства, гарантирующая долгосрочную стабильность и рентабельность корпорациям, — это форма монопольного присутствия в определенном секторе рынка, с тенденцией к образованию олигополий.

Монопольное положение компании не избавляет её от ошибок в определении структуры и объема производства. Накопленные ошибки в управлении производством приходится «сбрасывать» на слабые звенья в экономике, которыми в конечном итоге оказываются человек и окружающая среда (экология), которые используются как источник стабильности для деструктивных управляющих систем. Отсюда и огромные финансовые вливания в различные институты по изучению и программированию человеческого поведения.

Всё это и определяет тенденцию к углублению неравенства в обществе, накоплению социального напряжения и росту экологических проблем.

В условиях текущей экономической модели «зеленые зоны» высоко развитой цивилизации не могут существовать без «красных зон» с острыми экономическими, социальными и экологическими проблемами. Более того, по сути, они их и создают. Как следствие, растет количество беженцев и потенциал для всё новых волн миграции.

Это и объясняет почему в условиях современных научных достижений, способных технологически решить большинство экологических проблем, острота таких проблем только нарастает.

Рост напряжения между различными частями общества и различными странами делает сначала привлекательными, а потом и неизбежными варианты военного или силового путей разрешения противоречий.

Такое положение дел значительно увеличивает риски использования оружия массового поражения в любых непредсказуемых масштабах.

В то же время работа ключевых аналитических институтов опирается в основном на работу со статистическими данными. Попытки давать прогнозы развития ситуации на основе такой информации не приводят к надежным результатам.

В отсутствии точных прогнозов теряется возможность проактивного управления экономикой. Теряются возможности предсказывать последствия принимаемых решений, что неизбежно снижает уровень реальной ответственности лиц, принимающих решения.

При развитии кризиса сложности управленческих задач, руководители теряют возможность предсказывать последствия принимаемых ими решений. Логика намерений перестает давать результаты, воплощающие в жизнь позитивные намерения ответственных руководителей.

Ответственный человек, привыкший отвечать за свои слова и поступки, не готов двигаться выше по карьерной лестнице, так как с ростом уровня сложности принимаемых решений растет объем неопределенности и непредсказуемости результатов.

Соответственно, охотнее продвигаются наверх всё менее и менее ответственные управленцы, которые рассчитывают не отвечать за результаты принимаемых ими решений.

Не удивительно, что во власти сейчас можно чаще встретить популиста, чем человека с понятными работающими программами.

Или, напротив, мы наблюдаем правильные намерения политиков высокого уровня, изложенные во всевозможных указах и правительственных поручениях, но имеющие ничтожную вероятность реализации ввиду нарастающей некомпетентности и безответственности исполнителей.

Сами цели при этом зачастую описываются некачественно, абстрактно, без обозначения измеримых критериев результатов, что также является следствием отсутствия необходимых механизмов, инструментов и инфраструктур, обеспечивающих прогнозирование последствий принимаемых решений.

Рост длины производственных цепочек и, благодаря развитию цифровых технологий, взрывной рост номенклатуры товаров увеличивают требования к сложности моделей анализа и прогнозирования.

Если рост вычислительных мощностей растет геометрически, то сложность задачи моделирования и прогнозирования возрастает комбинаторно, т.е. многократно быстрее.

По этой причине попытки решения экономических проблем за счет технологий BigData или ИИ при текущей постановке задач обречены на провал.

Рост издержек, связанный с усложнением задач управления производством, начал обгонять положительный эффект от углубления разделения труда. Развитие мировой торговли стало работать против роста благосостояния.

Идея разделения мира на макрорегионы с сокращением количества «потребителей» в каждой из образованных зон стала для мировой элиты экономически привлекательной.

Проблема невозможности просчитать последствия принимаемых решений является корнем множества искажений и причин неспособности элит реагировать на изменения и, как следствие, управлять процессами.

Невозможность прогнозировать долгосрочные инвестиции в реальный сектор, значительно увеличивает риски и смещает решения в пользу низкодоходных финансовых спекуляций.

Если остаться в текущей парадигме принятия инвестиционных решений, мы можем остаться и без индустрии, и без современной инфраструктуры. Созданные спекулятивные механизмы и всевозможные рыночные пузыри лишь стимулируют отток денежной массы из реального сектора, что создает риски краха современной цивилизации.

Жизненно важные вложения попросту перестают доходить до реальных процессов, включая как производство средств производства и промышленность в целом, так и воспроизводство, не говоря уже о развитии, самого человека.

Отдельно стоит сказать и о КПД социальной системы, интегрированном показателе, который отражает эффективность распределения фонда человеческого труда между целевыми усилиями по достижению конкретного результата, и временем, затраченным на организацию и сопровождение этих усилий.

Токарь точит вал для комбайна — это целевое время. Администрация завода затрачивает время на организацию работы токаря, продажу произведённого комбайна, уплату налогов, организацию взаимодействия с поставщиками, автоматизацию информационных процессов и т.д. — это вспомогательное время, напрямую с созданием конечного продукта не связанное.

КПД социальной системы падает. Если еще недавно на 1 час производительной деятельности приходилось не более 10 часов вспомогательной работы. То сейчас это соотношение может быть и 1:50, и даже 1:100 — огромное количество неизбежных в текущей системе управления потерь.

Реализация Проекта ЭРА позволит преобразовать эти убытки в пользу путём простого кибернетического сокращения производственных цепочек и автоматизации управления, что высвободит значительное число человекоресурсов для реализации любых национальных проектов развития.

Фиатные деньги [ожидает публикации]

Цифровизация [ожидает публикации]

ПЕРСПЕКТИВЫ

Сценарии развития, или Они это всерьёз

Читать полностью: «ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПРОЕКТ ЭРА»: https://cosmatica.org/articles/1459-civilizacionny...

Канал проекта на Юту